Хотите знать, что было на акционерке BAL1R — читайте…

По словам побывавших на акционерке Latvijas Balzāms, в этом году там было довольно людно – пришло два-три десятка человек. И если мелкие акционеры пенсионного возраста эмоционально жаловались на то, что компания, зарабатывая хорошую прибыль, каждый год отдает ее в долг связанным структурам S.P.I., то три более серьезных миноритария настроены на судебные разбирательства. О том, что было на собрании, Naudaslietas.lv беседуют с одним из участников, юристом по профессии. Разговор – на условиях анонимности.

— Давно торгуете на бирже?

— Покупать акции начал еще с 1995 года, но тогда это было еще через приватизацию, за сертификаты. А за деньги… Мой первой сделкой, кстати, была именно покупка акций «бальзамки» в 1998 году, – примерно по 40-50 сантимов. Давно было.

— В этом раз много людей было на собрании?

— Человек 25-30, довольно много. Все же вопросы там рассматривались интересные, да и компания заработала чуть более 1 евро прибыли на акцию (1,06 евро), очень хорошие показатели. При этом LB не собиралась платить дивиденды, нисколько. Даже символическую кость миноритариям не кинули. И при этом присоединение убытков, через покупку ООО D7.

Активных миноритариев там было всего трое, считая со мной. И у тех двоих – более серьезные пакеты, по сравнению с моим. Для меня это слишком рискованное предприятие, чтобы вкладывать большие деньги.

— Как долго длилось собрание?

— Полчаса-час, не больше.

— С какой целью вы туда шли?

— Главная цель – проголосовать против реорганизации LB, против присоединения ООО D7. Моя идея допускает возможность выхода. Пока я допускаю, что люди там вменяемые и юридически грамотные, и что они пойдут навстречу. Думаю, я и еще два «товарища по несчастью», – мы все голосовали против реорганизации, и все готовы выйти. Наша позиция юридически обоснована, мы понимаем свои права, а лишний скандал ни нам, ни LB не нужен.

— Хотите, чтобы у вас откупили акции по балансовой цене?

— Да, по ликвидационной квоте. На конец прошлого года балансовая цена одной акции LB была около 11 евро.

— И вы на собрании дали понять, что готовы договориться?

— Пока нет, но я видел, что ко мне относились достаточно благосклонно. Это не первый случай, когда я таким образом выхожу с рынка. Конечно, когда я увидел, что они присоединяют к LB минусы в 5,3 миллиона евро – это, на мой взгляд, показатель, что компания, перенимая убытки ООО D7, выводит часть прибыли LB в пользу концерна. А есть закон о концернах: в таких случаях концерн должен выплатить в пользу LB возмещение. Но, я так понимаю, они не собирались ничего такого делать.

Кроме того, есть такая проблема: если компания владеет более 50% капитала в другой компании – они попадают под закон о концернах, и должны публиковать atkarības pārskats, и его должен проверить присяжный ревизор. Но я посмотрел информацию в Лурсофте, и такого отчета не обнаружил. На собрании акционеров он тоже не был предоставлен.

Это вообще болезнь латвийского фондового рынка: между акционерами не заключен договор о концернах, и не подается atkarības pārskats, чтобы миноритарии могли убедиться в прозрачности сделок, и не нанесен ли им там ущерб.

— Поясните детально, что собираетесь делать.

— Есть коммерческий закон, он предусматривает, что вопрос реорганизации должен рассматриваться на собрании акционеров. Ни одного акционера принудительно нельзя оставить в компании, если он на реорганизацию не согласен – ему дается возможность достойного выхода. И это один из вариантов, когда за выход можно требовать ликвидационную квоту.

Не захочет же такая известная компания, с большим оборотом, крупный налогоплательщик, судиться из-за относительно небольшой суммы (улыбается)… Конечно, так дословно я им не говорил. Но я же вижу, как юристы там поработали, как интересно подготовили документы, как разработана целая схема, чтобы эти убытки в 5,3 миллиона присоединить. Это всем очевидно, как нам, так и юристам с их стороны.

Перед собранием я задал два письменных вопроса. О том, планируется ли компенсация в связи с присоединением D7, что предусматривает закон о концерне. На что они ответили, что на самом деле убытки от сделки не 5,3 миллиона евро, а 1,7 миллиона, так как они седлали переоценку недвижимости D7, которая, по их словам, на самом деле стоит дороже. В годовом отчете «бальзамки» это указано. На что мой коллега-аудитор возразил, что у них непоследовательная политика учета: сейчас они говорят, что меняют балансовую политику компании, и переходят на учет основных средств по цене их приобретению – но в этом случае D7 говорят уже о применении рыночной цены, к которой тоже есть вопрос ее достоверности. Хотя основные средства должны оцениваться либо по первой, либо по второй методике учета.

И второй вопрос, который я задал – будет ли заключаться договор концерна. Ответ: не планируется. Однако тогда присоединение убытков от D7 без atkarības pārskata – это на мой взгляд прямое правонарушение.

— Как к вашей активности относилось руководство LB?

— В нашу сторону сильного недовольства не было. Мне кажется, гораздо больше руководителей Latvijas balzāms раздражало, когда мелкие акционеры, пожилые люди, обращались с эмоциональными речами, и на это приходилось отвечать. Там были люди, которым их акции – немного, всего несколько десятков, – достались чуть ли не по наследству, от родителей.

Один из тех людей тоже принципиально не хочет свои акции продавать задешево, и он на собрании высказывал свою боль: как же так, лет десять уже дивиденды не платятся (последний раз платились из прибыли за 2006 год, по 2 сантима на акцию, – С.П.), при этом компания хорошо зарабатывает, и еще выдает непонятные займы связанным лицам, которые фактически контролируют завод. И такие люди на собрании были в отчаянии, так как понимали: как бы они не голосовали, все контролирует тот, у кого 89,5% акций.

— Интересно, что руководство LB отвечало на претензии таких людей?

— Они отвечали, что покупка ООО D7 нужна для развития LB, компании нужен свой музей, а на территории завода места совсем нету.

— В общем, руководство перед своими пожилыми акционерами особо не краснело.

— Да, мой коллега после собрания даже вышел в довольно агрессивном настроении: с таким бесстыдством все это говорилось. Там были и глава совета Калвитис, и председатель правления Аболтиньш-Аболиньш, и все эти люди, что-то рассказывая, даже не запинались… При этом я понимаю, что каждый акционер должен сражаться за свои интересы сам. Те, кто не владеют юридической информацией, или не готовы нанимать юриста – зачастую решают просто продать акции на бирже, по той цене, которая есть. Хотя вопрос юридического разбирательства – он на самом деле решаемый.

— Как показывает латвийская судебная практика, даже если FKTK решает, что в каком то случае должен был быть откуп, суд у нас порой считает иначе.

— Совершенно верно. Суд не должен воспринимать решение FKTK, как подтвержденный факт. Частному лицу приходится все доказывать заново. Согласен, при ресурсах обычного миноритария это довольно непросто.

— Глава FKTK год назад говорил, что они не могут надеяться, что в наших судах такие дела будут рассматривать компетентные в вопросах рынка капитала судьи.

— Это отдельная тема, да. Я тоже иногда вижу решения суда, у меня тоже была такая практика, по одному делу доходил даже до сената. Иногда это проблема. Не знаю, может, судьям нужно больше специализироваться.

— Когда вы говорите, что готовы выйти из LB – это предложение вы руководству LB передали конкретным письмом, или как?

— У меня уже подготовлено письмо, с ссылками на все правовую нормы. Как они его расценят, я не знаю. Но мы уже на собрании акционеров сказали, что по вопросу реорганизации должно быть голосование, и это оговорено в законе. И на протоколе собрания должна быть подпись тех, кто голосовал против реорганизации. Эта информация по закону должна быть в регистре предприятий (правление должно подать протокол вместе с подписями акционеров, голосовавших против присоединения D7, в Регистр предприятий). Но до сих пор LB не потрудился с нами связаться по этому вопросу.

Кстати, мой коллега, аудитор, отправил в LB заказным письмом вопросы за неделю до акционерного собрания, как полагается по закону. На эти вопросы тоже никто не ответил, ни до собрания, ни после.

— Если LB не пойдет вам навстречу – идете в суд?

— Лично я – да. У меня не такая большая сумма, поэтому размер госпошлины не пугает. Коллегам, у которых пакеты посерьезней, придется платить больше.

— На какой срок такой суд может затянуться?

— Если идти по всем инстанциям, то это 4-5 лет. Плюс, может, рассмотрение дела в сенате. Но я думаю, представители LB, которые разбираются в коммерческом праве, не захотят заходить так далеко. Та сумма, которую я прошу, не настолько для них чувствительна.

Насколько я понял, против реорганизации проголосовали всего около 0,5% от капитала. Если считать по балансовой стоимости, в случае откупа идет речь примерно о 350 тысячах евро. Вот если бы пришли на собрание и проголосовали против все миноритарные акционеры, – то есть 10,5% от капитала – в случае откупа сумма достигала бы около 7 миллионов евро. Но реально мы говорим о несущественной для LB цифре.

— И в правовой стороне вопроса вы уверены.

— Я говорил об этой ситуации с одним нашим светилом коммерческого права, и еще с одним адвокатом – все уверены, что мы правы.

— Если вам предложат откуп – наверняка поставят условие конфиденциальности.

— Очень возможно. И за это можно попросить дополнительную компенсацию (улыбается).

— В общем, если вы получите предложение откупа, мы этого скорее всего не узнаем – разве что в виде намеков на форуме.

— Да, сможем разве что моргнуть глазом в ответ на вопросы. (смеется). Пока у меня такое ощущение, что LB, возможно, пытается снизить балансовую цену предприятия, чтобы докупить еще акций, и потом объявить окончательный откуп. Но уже не по 11 евро за акцию, а дешевле. Сейчас – эти действия, потом могут еще какие-то похожие вещи всплыть…

— С FKTK по этой теме не контактируете?

— Нет. Не думаю, что там будет какая-то поддержка. Они очень узко смотрят, только по FITL, а все остальное их как будто не касается. А я больше смотрю и работаю по коммерческому закону.