«Акционерам биржевых компаний, которым принадлежат не менее 30% капитала, в течение 2 лет нужно будет определиться – или снизить свою долю, или объявить откуп.» – говорит Сандис Андершмитс, глава отдела рынка финансовых инструментов FKTK. Такие поправки к FITL регулятор в ближайшее время предложит обсудить участникам рынка. А принять весь пакет поправок планируется до конца года. О том, что в FKTK думают о реорганизации Latvijas Balzāms, и каковы перспективы с откупом Grindeks и RKB – в интервью Naudaslietas.lv.

Начнем с последнего скандала – о реорганизации Latvijas Balzams и присоединении ООО D7, родственной компании с отрицательным капиталом. По мнению участников рынка, эта сделка, – в ущерб миноритариям LB. Но, как я понимаю, для FKTK это не тема?

Сразу поясню, что делает FKTK. Есть FITL – закон о рынке финансовых инструментов, — который определяет, что нужно соблюдать публичным компаниям. В том числе по раскрытию информации: готовить отчеты, сообщать о значительных событиях…

Такие технические вопросы.

Ну, это касается всей информации, которую нужно соблюдать. И вообще, что значит котироваться на бирже – это значит быть прозрачным, и публиковать всю необходимую информацию. А касательно хозяйственных решений, которые принимает правление конкретного эмитента – это уже их бизнес-решения: за сколько и что они покупают, какие зарплаты платят. В эти решения комиссия не вмешивается. Это дело эмитента, акционеров и правления.

Тогда рассмотрим такую гипотезу. Вот вы обнаружили в Grindeks согласованный контроль нескольких акционеров, среди которых и Киров Липман, и по закону они должны объявить откуп акций.

Да, такое было наше решение.

Если Grindeks после этого купит фирму-пустышку с «финансовой дыркой» в 110 миллионов, присоединит к себе, и таким образом обнулит собственный капитал – технически у FKTK не будет претензий?

Это допущение, но тут в принципе нужно понять, какова по закону должна быть цена откупа, который акционер должен объявить. Насколько я помню, так не можем быть, чтобы после решения FKTK эмитент намеренно сокращал балансовую стоимость, чтобы удешевить откуп.

Дополнение после интервью:

Gadījumā ja FKTK jau ir pieņēmusi lēmumu par obligātā akciju atpirkšanas piedāvājuma izteikšanu, tad atbilstoši FITL 74. panta 10. daļai, akciju atpirkšanas cenu nosaka, rēķinot no administratīvā akta izdošanas dienas. Piemēram, Jūsu minētājā Lipmanu gadījumā, ja pēc tiesas sprieduma FKTK lēmums stāsies spēkā un tiks izteikts atpirkšanas piedāvājums, tad cena tiks noteikta, rēķinot no lēmuma izdošanas datuma. Tas nozīmē, ka pat, ja “Grindeks” akciju bilances vērtība pa šo laiku būs mainījusies vienā vai otrā virzienā, atpirkšanas piedāvājuma cenas aprēķinu tas neietekmēs.

Действительно, тут вы правы: цена откупа должна быть зафиксирована на тот момент, когда FKTK констатировало наличие контроля. Но возьмем другой гипотетический вариант: представим, что контролирующий Latvijas Balzāms акционер думает об уходе с биржи, но не хочет платить миноритариям в рамках откупа более 10 евро за акцию. Технически так можно делать? – заранее купить и присоединить еще пару компаний с отрицательным капиталом, какие-нибудь ООО D8 и ООО D9?

Я сейчас не смогу ответить детально, хочу уточнить этот вопрос… (записывает в блокноте)

Но вы говорили, что это все хозяйственные вопросы, и вы в них не вмешиваетесь.

Да, но если это влияет на цену откупа, расчет которой оговорен в FITL… Я уточню.

Дополнение после интервью:

Gadījumā, ja lielākais akcionārs gatavojas izteikt atpirkšanas piedāvājumu, un pastāv aizdomas, ka uzņēmuma darījumi, iespējams, veikti lielākā akcionāra interesēs ar mērķi samazināt akciju bilances vērtību, lai tādējādi samazinātu cenu, par kādu būtu jāizsaka atpirkšanas piedāvājums, norādām, ka FITL 74. panta 2. daļa nosaka, ka aprēķinot bilances vērtību, ņem vērā akcionāru sapulcē apstiprināto gada pārskatu. Tādējādi, neatkarīgi no tā tiek vai netiek plānots akciju atpirkšanas piedāvājums, akcionāriem, ja tie uzskata, ka pārskats nav atbilstošs likumu prasībām, lemjot par jebkura pārskata apstiprināšanu ir tiesības balsot pret un saskaņā ar Komerclikumu ir tiesības apstrīdēt akcionāru sapulces lēmumus.

FKTK nav tiesīga iejaukties emitenta komercdarbībā, tostarp dot norādījumus emitentam, ar kādām personām tas drīkst vai nedrīkst sadarboties un slēgt līgumus.

Jāuzsver, ka akciju sabiedrību vada valde, kas par savu darbību ir atbildīga arī akcionāru priekšā. Akciju sabiedrībai ir arī uzraudzības institūcija – padome -, kurai atbilstoši Komerclikumā noteiktajam ir jāuzrauga, lai akciju sabiedrības lietas tiek kārtotas saskaņā ar likumiem, statūtiem, akcionāru sapulces lēmumiem. Visas pretenzijas par uzņēmuma saimniecisko darbību, tostarp darījumiem, to būtību, lietderību u.tml., ko slēdz akciju sabiedrība, akcionāriem ir jārisina ar akciju sabiedrības valdi, par tām var informēt padomi un tās var tikt apspriestas arī akcionāru sapulcēs. Akcionāri var izmantot arī citas tiem Komerclikumā paredzētās tiesības, tostarp Komerclikuma 183. pantā paredzētās tiesības – pieprasīt veikt iekšējo revīziju.

Один из миноритариев LB, юрист, считает, что в деле с присоединением D7 есть нарушения коммерческого закона. На вопрос – говорил ли он с FKTK – он ответил: нет, они смотрят только в FITL, а комменрческий закон и закон о концернах их не интересуют.

Возможно, я не знаю все эти нормы… Возможно, там есть откупы, которые не связаны с FITL…

Вам не кажется, что FKTK смотрит довольно ограниченно – только FITL и ничего больше?

Да, но те нормы, которые мы контролируем – они в основном о раскрытии информации.

А разные манипуляции в хозяйственной деятельности…

С этой точки зрения, не важно, публичная компания или нет – отношение к акционерам должно быть одинаковым. И у акционеров не публичной компании, если там есть какие-то невыгодные сделки, у миноритариев есть те же права – это нормативы коммерческого закона. То что дает котирование на бирже – публично доступная информация, чтобы каждый мог решить, стоит ли эти акции покупать, или нет, устраивает ли инвестора работа этого предприятия, или нет…

Ваша позиция понятна. Но я уже лет 15 общаясь с участниками рынка, и в большинстве своем они считают, что если эмитент покупает связанную компанию, которая является «финансовой дырой», и FKTK смотрит на это нормально – то это ваше отношение не нормально.

Что вы имеете ввиду, говоря, что FKTK смотрит нормально? Это просто не наша компетенция.

Именно об этом речь.

И у не публичной компании может быть точно такая же сделка.

Да, но вот это как раз в вашу компетенцию не входит.

И в том, и в другом случае это ответственность акционеров. Иначе представителям FKTK нужно было бы сидеть в правлении эмитентов, чтобы видеть все сделки. Так получается? Иначе хозяйственные сделки нельзя оценить. Хозяйственную деятельность контролируют именно акционеры, назначая правление и совет. Инструменты контроля у акционеров – есть. Вопрос в том, как акционеры это используют, и насколько эффективна наша судебная система. Но это уже другой вопрос.

Когда у нас эксперты говорят о том, почему наша биржа так слабо развита, среди прочего упоминается, что нет жесткого надзора со стороны регулятора. Чтобы инвестор понимал: биржевая компания, надзор FKTK – значит, странных дел внутри компаний в ущерб миноритариям не будет. А на деле FKTK считает, что это не их компетенция. И с чего обычный человек будет вкладывать свои деньги в акции, с таким отношением регулятора?

Из вашей логической конструкции выходит, что эмитентам нужно было бы согласовывать с FKTK или другой инстанцией каждое хозяйственное решение, так получается?

Нет, не так. Но FKTK стоило бы пополнить свою компетенцию в том же коммерческом законе, и применять также его. Это не вопрос о согласовании сделок, а вопрос о том, мог бы FKTK гипотетически работать в более широком правовом поле – например, и в рамках коммерческого закона. Чисто гипотетически?

Тут вопрос в том, в какую инстанцию акционер может обращаться по делам о нарушении коммерческого закона. На мой взгляд, в Латвии это только суд. Может, это недостаток латвийский правовой системы, не могу судить. Но то, что может делать FKTK, мы делаем. Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы рынок развивался, и чтобы не было сделок, которые миноритарным акционерам кажутся невыгодными. Но мы также видим, что наш рынок таков, каков есть: очень немногие эмитенты думают о своей репутации. Некоторые воспринимают нахождение на бирже, как бремя, потому что так исторически сложилось, а не как ценный источник привлечения капитала. Но в рамках закона мы делаем то, что должны делать.

Вам этого инструментария хватает?

Трудно сказать. Тогда мы действительно можем дойти до грани, когда представителям FKTK нужно сидеть в правлении биржевых компаний. Но предприятие принадлежит акционерам, а не регулятору.

Конечно, о таких крайностях, как заседанием в правлении, речь не идет.

Возможно, было бы хорошо, если была бы особая инстанция – не знаю, наша или иная – куда акционеры публичных компаний могли бы обращаться в связи с несоблюдением коммерческого закона. Я бы такую идею поддержал. Сейчас в таком случае вариант один – идти в суд, и это не самый простой путь. Если бы был упрощенный вариант разбирательства, – согласен это эффективней защищало бы интересы миноритарных акционеров.

О контроле в Grindeks и RKB, наличие которого констатировала FKTK – какова там ситуация сегодня?

Мы опубликовали свои решения, в обоих случаях эти решения было обжалованы в суде. Насколько понимаю, с момента оспаривания до заседания суда уйдет год. До этого момента ничего нового не происходит.

На сколько эти процессы и апелляции в судах могут затянуться?

Если идти по всем судам, то это может затянуться на годы.

3-5 лет?

Вполне возможно.

Если будет окончательное решение в вашу пользу – что дальше?

Когда решение вступает в силу, контролирующие акционеры должны его исполнить – объявить обязательное предложение откупа акций. Если они его не объявят, по закону есть возможность принудительного взыскания средств. Так же вступят в силу ограничения на использование права голоса.

И о поправках к FITL – свои предложения FKTK обсуждала с участниками рынка еще в марте прошлого года. С тех пор ничего нового не слышно. Как идут дела?

Год назад мы понимали, что нужны поправки, и начали работу по их разработке. Все это время мы выясняли мнение участников рынка, анализировали ситуацию с контролем на предприятиях. Анализировали опыт других стран. Это ведь не просто написание поправок – там будут свои конкретные последствия, как случае с изменением планки контроля или нового определения связанных лиц. Были и свои внутренние дискуссии.

Кроме того, шла еще одна параллельная работа – с внедрением в FITL норм евродирективы. Если бы не последнее, мы могли бы свои предложения подать в минфин на пару месяцев быстрее, но в итоге все наши варианты поправок с нормами евродирективы объединили в один пакет. В ближайшие недели мы свои предложения еще раз обсудим с биржей, банками, и потом – передадим далее в мифин.

Когда надеетесь на принятие поправок в парламенте?

Директиву нужно внедрить в течение этого года. Так что до конца года поправки, мы надеемся, будут приняты. Скорее всего, в сейме будут свои дискуссии. Ведь даже среди участников рынка есть разные мнения, в том числе такие, что вообще ничего не надо менять.

Как сейчас выглядят ваши предложения?

Мы предлагаем до 30% снизить планку контроля, когда требуется объявлять обязательный откуп акций. Насчет связанных лиц – по умолчанию считать таковыми супругов, если они не могут доказать обратное, а также членов совета и правления.

Какой предполагается переходный период?

2 года. Например, тем акционерам, которым принадлежат не менее 30% капитала, в течение 2 лет нужно будет определиться – или снизить свою долю, или объявить откуп.

Интересно. Ранее у FKTK было другое мнение: что эта норма не будет применяться задним числом. То есть те, у кого уже было 49%, могли бы откуп не объявлять.

Это была одна из версий, которые мы рассматривали. Но сегодня последняя наша редакция поправок – именно такова, как я сказал.

В таком случае эта норма затронет едва ли не половину эмитентов рижской биржи. И многие де факто контролирующие акционеры наверняка попытаются фиктивно раздробить пакеты. И вам придется тратить ресурсы, чтобы проверять, не действуют ли эти формально разделившиеся акционеры согласованно.

Если будут такие подозрения – будем проверять.

И будете жаловаться на нехватку ресурсов.

Тогда будем думать, и в случае необходимости решать вопрос об увеличении ресурсов. Пока это спекуляции.

Это жизнь. Неспроста типичный контроль у нас выглядит так – 49% или около того. И де факто это контроль, хотя юридически – нет.

Да, таких примеров много.

И многие наверняка будут так же формально снижать долю, переписывать на партнеров или офшоры. Такое уже было.

Пока трудно судить, как будет. Если у нас будут подозрения – будем проверять.

В общем, если такая норма будет принята, нынешним крупнейшим акционерам Ventspils Nafta и Latvijas kugnieciba нужно будет снижать доли или объявлять откуп.

По нынешней версии поправок – да, так и будет.

Тогда можно быть уверенным, что в сейме вы столкнетесь с сильным лобби.

Это наверняка. Но с сопротивлением мы бы столкнулись в любом случае. Поживем-увидим.