Если оборот HansaMatrix, согласно планам руководства, в 2020 году вырастет с 20 до 30 млн евро – еще не факт, что вырастет и прибыль. Почему руководство настроено осторожно? О тенденциях развития – в интервью NaudasLietas.lv c Илмаром Османисом, председателем правления производителя электроники HansaMatrix.
Начнем с последних новостей. На вебинаре вы говорили, что связанное с HM предприятие LightSpace technologies создала СП в Америке, с тамошней компанией.
Планируем создать, да.
И сказали, что до конца года там могут быть хорошие результаты. Можно подробней?
Что мы все время делаем в LightSpace – развиваем новый продукт и технологию. В Америке есть специальная программа, через которую различные правительственные организации заказывают малому бизнесу исследования, работы в нашей сфере. Обычно это масштаб заказов на миллионы долларов. Но для этого ты должен быть американской компанией, поэтому мы сами участвовать не могли. В итоге договорились с американским партнером.
Уточним: партнер – не из американских «мамонтов».
Нет, нормальная маленькая компания, которая сейчас активно работает в 3-4 подобных проектах.
А что за надежды на хорошие результаты к концу года?
Мы планируем сделать хорошие продукты, к концу года – первые образцы. У нас уже есть клиент в Америке, которому такие нужны. Это был бы хороший результат. Это сразу открыло бы для нас много новых дверей.
Учитывая недавнюю консолидацию компаний LightSpace и EuroLCDs, когда первая купила 76% во второй, есть надежды, что LightSpace вскоре заработает без убытков?
Надежды есть. Сейчас мы увеличиваем продажи в обеих компаниях. И так как часть производства EuroLCDs – это заказы для нужд LightSpace, мы посчитали важным взять первую под контроль. Мы учитывали, что для привлечения инвесторов в LightSpace для них важно видеть, что производство тоже под контролем. Кроме того, было ясно: если проекты LightSpace будут становиться большими – под них все равно пришлось бы строить новый завод.
Что касается убытков – в этом году LightsSpace скорее всего еще не будет работать в плюс. В следующем году, возможно, удастся выйти в ноль. Но году в 2020, возможно, бизнес начнет работать в плюс. То, что мы производим – довольно сложная технологическая продукция, и пока никому в мире не удалось быстро запустить ее в производство. Это требует много времени и терпения, и иногда и «глубокий карман». Но через 2 года, думаю, мы увидим позитивные цифры.
Сейчас HansaMatrix владеет около 40% LightSpace.
Да, а год назад было 47%.
И тогда вы говорили, что привлекая инвесторов, готовы снизить свою долю до 20-30%.
Да, мы не хотим брать большинство, чтобы не консолидировать результаты (в отчете HansaMatrix), которые сегодня у LightSpace со знаком минус. Нас устраивает «большое меньшинство», 40% – вполне оптимально.
Будете снижать свою долю еще ниже?
Если появится хороший инвестор… Не думаю, что доля настолько важна. Важно, каким будет стратегическое партнерство, что мы будем вместе делать.
О представительстве в Швеции, которое теперь есть у HansaMatrix. Сразу два вопроса: почему именно Швеция, и не приведет ли это к существенному росту расходов?
Начну с расходов. Представительство мы сделали очень дешевое. По сути у нас там один замозанятый работник-швед, он работает из дома, никакого отдельного офиса, – только телефон, компьютер и машина. Этот человек очень хорошо знает шведский рынок. Конечно, рынок там довольно большой, и мы проговорили, куда конкретно идем. Обо всем рынке не может быть речи, нас интересуют отдельные интересные компании, к которым мы хотим обратиться.
А почему именно Швеция – потому что там у нас есть клиенты, но мы там активно не… Швеция – особенная. Там есть компании, которые очень охотно работают с поставщиками из-за рубежа, и есть те, кто не работает с чужими, стараясь выбирать только своих, местных. Эта пропорция – примерно один к четырем. Один, кто готов и хочет, – и четверо, которые не хотят. Но в любом случае, чтобы там нормально развиваться, нужен местный человек, который знает индустрию и язык. В нашем случае это не дорого. И когда бизнес там будет развиваться, эти расходы окупятся.
Есть конкретные цели по Швеции?
В целом северные страны Европы – это примерно четверть наших продаж. И нам кажется, что эта доля может быть больше: не 25%, а 30-40% от оборота. Рынок там есть. Причем каждая из стран северной Европы – немного отличается, но Швеция – крупнейший и плотный рынок региона, практически половина от всей Скандинавии. Плюс исторические моменты, гранды типа Ericsson, шведский автопром с его электроникой… Поэтому для нас это логичный выбор. Мы не говорим, что хотим половину рынка, но какие-нибудь 5% получить…
На таких клиентов, как Ericsson, рассчитывать не приходится?
Не думаю, что будем работать с Ericsson. Но там есть компании, которые производят ip-видеокамеры, прочие связанные с оптикой продукты, – это наш первоочередной интерес. И много другого интересного, индустрия там очень разнообразная, есть выбор. В этом году точно начнем поставки первым клиентам, уже обсудили цены.
Первым клиентам – имеете ввиду новым?
Ну да, с которыми начинаем работать через нашего шведского представителя. Но это требует времени. В этом году большого объема, наверное, еще не будет. Но со второго года могут быть ощутимые результаты.
Получается, 11 лет назад, когда ваша Hanzas Elektronika (прежнее название HansaMatrix) в 2007 году покупала шведскую компанию, лучше было просто нанять там представителя?
Понимаете, рынок – он всегда поделен, кто-то кому уже поставляет. Нельзя просто зайти и сразу забрать свою долю. Но можно купить компанию, у которой своя доля рынка уже есть. Так что то решение было правильное, и сегодня, вернись то время, я действовал бы так же. Вы же никогда не можете знать, что через год будет кризис. И сегодня мы не знаем, будет завтра кризис – или наоборот, рывок. Это не значит, что нужно не инвестировать. Будут проблемы – будем их решать.
Если бы сейчас снова начался глобальный кризис, близкий к тому, что был в 2008-2009 годах, – HansaMatrix переживала бы его так же трудно, как тогда, или иначе?
Смоделируем. Рынок сжимается на 45%, как было тогда. Отнимает 45% от нашего оборота. Прибыль, конечно, исчезает моментально. Корректируем расходную часть. Около трети работников – на улице.
То есть, примерно то же самое.
Да, примерно так же. Но в тот момент нам было особенно тяжело, потому что тогда большие деньги были потрачены на поглощение (шведской компании). И поскольку в финансовом мире тогда наступила «ядерная зима», мы не могли нигде перефинансироваться. Это была самая большая проблема. А в остальном это решаемые трудности. И мы их решили в итоге.
Еще о новостях – на вебинаре вы сказали, что идет поиск партнера для строительства промышленного парка в Марупе, около аэропорта. Есть кандидаты, ведете переговоры?
Многие интересуются, но мы ждем прояснения ситуации с программами финансирования, по которым будет ясность к концу лета. Если мы сможем подать на финансирование – получим партнера с улыбкой, если нет – придется придумывать, как сделать лучше.
Парадокс ситуации в том, что мы со своим проектом слишком малы для любого инструмента Европейского инвестиционного банка, который охотно финансирует подобные направления: у них проекты начинаются с 50 миллионов евро. А у нас он тянет примерно на 25 миллионов. При этом для латвийских инструментов проект великоват. Например, мезанинное финансирование Altum – там максимум 5 миллионов могут дать. А чтобы увеличить сумму, им нужно согласовывать проект примерно год.
Остаются частные инвесторы. Уровень доходности коммерческой недвижимости в целом падает. Рынок насыщен. Наше предложение – на уровне рынка, – около 5-6%, в зависимости от стоимости строительства. Что нравится всем интересующимся – место. Там будет железная дорога, прочее развитие, это точно.
О акциях HM – они на бирже сейчас колеблются от 7,5 до 8 евро. Последние прямые продажи фондов и ваши личные – соответственно по 6,75 и 7,50 евро. На балтийском фоне акции HM оценены сравнительно дешево, если смотреть на текущий P/E порядка 8.
Спрашиваете, почему так?
Почему вы и ваши партнеры так дешево продаете?
Про партнеров трудно комментировать, а про себя… Там были небольшие сделки, и если биржевая цена была около 8 евро, то я продавал с небольшим дисконтом. 7,5 евро – это кажется ОК, учитывая слабую ликвидность на бирже.
Продали бы еще по 7,5 евро?
Если небольшой объем, – начиная с 1% и повыше, — то да. Если речь о пакете, который давал бы некий контроль, 20-30% – это стоило бы гораздо дороже.
О планах оборота и прибыли. К 2020 году вы намерены довести оборот HM с нынешних примерно 20 млн – до 30 млн евро. А вот в плане прогнозов прибыли вы куда более консервативны.
Потому что в контрактном производстве маржи бывают очень разные. Есть большие компании-заказчики, многие из которых очень выкручивают руки поставщикам, – большие объемы закупок, высокая конкуренция, в итоге маржа там может быть совсем минимальна. Плюс есть виды продукции, где дорогие компоненты и материалы, и мало производственной работы, в итоге маржа на фоне оборота низкая – порядка 10-15% брутто-маржи. И там ты не можешь даже мечтать о EBITDA в 20% (сейчас – около 18%) – максимум 6-7%. Я не говорю, что мы в этот сегмент пойдем, но часть продаж может прийтись и на такие заказы.
У нас большая часть бизнеса – с куда более высокой добавочной стоимостью. Но пропорции могут меняться. И если сегодня у нас резкий рост маржи, то мы не можем быть уверенными, что этот уровень будет всегда.
Представим консервативный вариант 2020 года: оборот 30 млн евро, EBITDA – 12%. Тогда 3,6 млн EBITDA – это примерно на уровне последних 12 месяцев.
Так получается из этой модели, да. Но возможно, будет иначе. Хотя, та же годовая инфляция зарплат сегодня у нас – не 6-7%, а 9-10%. Так что тут много неизвестных в уравнении. Но на рынке в целом мы будем все равно одними из лучших по рентабельности. Отрасль электроники развивается нормально, спрос растет, новые продукты и технологии появляются.
Сейчас прошла половина года. Вы пока не видите тенденции к снижению доли заказов с высокой маржой?
Не могу пока комментировать второй квартал, а на будущее клиенты не дают прогнозов. Посмотрим.
О дивидендах. Ваша политика – платить минимум, чтобы компенсировать комиссию за содержание счета ценных бумаг. Когда HM может стать если не cash cow, то более активным плательщиком?
Зависит от того, когда мы достигнем того уровня, к которому стремимся. Это вопрос лет: не двух, а пяти-семи. Пока мы много инвестируем в производственные мощности и рост оборота. И второй вопрос, – что думает менеджмент: когда он хочет развивать компанию дальше, – а когда уже готов остановиться на каком-то уровне, и только улучшать эффективность и генерировать кеш. В какой-то момент этот выбор может встать.
Вопрос не в том, когда вы остановите развитие и будете выплачивать всю прибыль – скорее о выплатах на уровне, скажем, 30% от прибыли.
В ситуации, когда можно инвестировать меньше, платить 30% от прибыли – это ОК. Сегодня мы платим около 10%, – это получается доходность порядка 1%, если сравнивать с ценой акций. Конечно, фонды довольны, что мы хотя бы покрываем комиссии за хранение. Но, согласен, если бы платили в три раза больше – тогда и частным инвесторам было бы интересней.
Про SPO не думали?
Думаю, перед тем, как это делать, нужно найти того, кто был бы готов купить. По сути, это заранее устроить private placement. Возможно, когда-нибудь это сделаем, если будет нужда.
Насколько помню, вы следите за развитие местного фондового рынка. Что думаете о последних событиях?
IPO Таллинского порта – хороший пример: инфраструктурный проект, нормальный дивидендный вариант для инвесторов. А в Латвии, посмотрите, есть такие объекты? Есть – порты, Рижский аэропорт. И почему тот же аэропорт не может быть на бирже? Тогда что, его кто-то купит и увезет с собой? Не увезет же! Почему не котировать, как Таллинский порт?
Как оцениваете заявления премьера Кучинского, что варианты выхода на биржу госкомпаний – то оцениваются, то уже нет?
Думаю, это ненужные метания. Стремление политиков сказать, что мы этого делать не будем… – но ведь весь мир это делает, и достигает хороших результатов. Почему мы не можем? Мы что, такие дураки? Мы для этого не подходим? Пусть объяснят людям!
Конечно, в 90-х годах во время приватизации было в том числе и явное использование служебного положения. Но, надеюсь, это время прошло безвозвратно, уже поколение сменилось. А в мире слово «приватизация» – не ругательное.
