В ноябре крупнейший акционер фармзавода Grindeks Киров Липман поедет в Беларусь – обсуждать с премьер-министром строительство местного производства. Аналогичный интерес есть и у московских властей. «Если нам, дай бог, получится китайский рынок завоевать, тогда нам обязательно нужны дополнительные производственные мощности.» – говорит г-н Липман. И допускает, что первые дивиденды акционеры Grindeks увидят уже в следующем году.
– Об истории. До кризиса 2008 года был период, когда продажи Grindeks ежегодно росли на десятки процентов, а прибыль – даже на 40-50%. Потом был кризис, проблемы с контрактным производителем «Сотекс» в России, и сейчас рост идет на уровне плюс-минус 10%. Потенциал быстрого роста исчерпан, и вас ждет более медленное развитие, или есть возможности снова расти быстро?
– Да, в свое время мы начали расти очень резко. Когда я пришел в Grindeks, оборот был всего лишь 11 миллионов латов. А на сегодняшний день он, слава богу, приближается к 90 миллионам (оборот за первое полугодие – 34 млн латов, с ростом на 4,3%, – С.П.). Да, был такой стремительный скачок, была проделана огромная работа. И огромные вложения – более 33 миллионов латов. Построили два новых производственных корпуса, очистные сооружения…
Вы правильно говорите, был период, когда рост реализации составлял и 20%. Но сегодня, согласно бюджету, мы план выполняет (план правления в этом году – обеспечить рост оборота и прибыли минимум на 10%, – С.П.),. Как вы правильно заметили, сразу после кризиса нам немного помешал «Сотекс». Сейчас процесс идет к концу Все свидетельствует о том, что им придется компенсировать все наши затраты, это достаточно большая сумма.
– Я помню, через суд вы хотели взыскать с «Сотекс» миллионные суммы (порядка 8-9 млн евро)…
– Думаю, мы эти деньги вернем. А в остальном, рост продолжается. В ноябре у нас будет открытие нового производство мазей и гелей. Сейчас мы их делает в Таллине, но там делаем простые мази. Теперь перешли на новую технологию, будем производить в Риге. У нас есть еще завод в Словакии – там в основном делаем ампулы. Это огромное подспорье. Правда, он принадлежит не Grindeks, а мне, но там выполняются заказы Grindeks. И стало значительно легче.
– В России завод все еще думаете строить?
– Россия нам все время предлагает. После всего, что произошло с «Сотекс», проанализировав ситуацию, там принимается новый закон о фармацевтике. И они желают, чтобы мы построили завод, который соответствовал бы европейским нормам GMP. Будем решать этот вопрос. Беларусь тоже предлагает, дает большие льготы. Тоже думаем. У меня есть персональное приглашение премьера, в ноябре поехать в Беларусь. Будем встречаться и говорить.
– Не страшно идти в Беларусь, у них недавно крупнейшие шоколадные фабрики национализировали…
– Немножко страшно. После того, как там объявили о национализации иностранных предприятий, конечно, это вызывает… Но нужно углубиться в то, что там произошло. Я думаю, при встрече с премьером я этот вопрос затрону, пусть пояснят.
– А в России вы с кем обсуждали вопрос строительства завода?
– Я лично говорил с министром промышленности РФ, и с представителями московской думы, они в основном проявили интерес.
– Думаете, это будет СП?
– Трудно однозначно сказать пока. Но все равно нам нужно будет увеличивать объемы производства. Потому что у нас все-таки получается с Китаем. Пошел последний этап – клинические испытания. Если нам, дай бог, получится китайский рынок завоевать, тогда нам обязательно нужны дополнительные производственные мощности.
– Про Китай: последнее сообщение о том, что началась предварительная подготовка к клиническим испытаниям в Китае, сообщалось этим летом. То есть сами испытания уже начались?
– Да-да. У нас уже есть конкретные договора с клиникой, вся документация готова, буквально в ноябре люди туда поедут конкретно договариваться о сроках.
– И сколько времени займут испытания – год, два?
– Ну, по китайским меркам – год, наверное, на это уйдет. Может, чуть меньше. Там одна клиника в Пекине – 60 тысяч мест. Представляете масштаб? Китай есть Китай. И возможности соответствующие.
– То есть начало коммерциализации «милдроната» в Китае – это примерно 2014 год…
– Да, мы так рассчитываем, если все пойдет так, как запланировано.
– Китайский партнер уже есть?
– Конечно. Уже есть контракт, работаем с крупной китайской компанией. Без этого мы бы не могли ничего сделать.
– Прежний глава Grindeks Янис Романовскис говорил, что в перспективе китайский рынок по объему продаж для компании может сравняться с российским…
– Я сегодня сам это не могу определить. Видимо, у него (Романовскиса – С.П.) была другая информация. Я только знаю, что мне предложили один небольшой район – там всего лишь 80 миллионов жителей. Так что я могу представить, что такое небольшой район в Китае.
– Вопросы развития на китайском рынке возьмет на себя местный партнер?
– Обязательно. Конечно. Это известная серьезная компания в Китае. Но прогнозов по потенциалу рынка у меня нет. Если все пойдет нормально, я не исключаю возможности создания СП в Китае именно для производства нашей продукции на месте.
– В последнем квартальном отчете сообщается о начале освоения рынка Скандинавии, за полгода продали продукции на 133 тысячи латов. Что туда продаете?
– Мы зарегистрировали препарат в Швеции – у нас он называется «Сомнол» (снотворное, — С.П.), там называется иначе. Идет хорошо, есть спрос.
– А почему не «милдронат» — это ведь ваш продукт номер один…
– С «милдронатом» мы пока в Европу не идем, потому что мы еле обеспечиваем спрос на рынке стран СНГ. И там нужно, опять же, на новых рынках делать клинические испытания… А учитывая, что патент у «милдроната» закончился, мы считаем, что нам пока это не надо.
– Создатель молекулы «милдроната» Ивар Калвиньш сказал, что для Grindeks этот препарат стал «дойной коровой», хотя его еще можно развивать, и инвестировать в новые исследования…
– Он неправильно говорит. Практически Институт Оргсинтеза, учитывая их финансовую ситуацию, неспособен нам реально предоставить проверенный материал. Он говорит о молекулах. И продает патент, который по сути – просто лист бумаги. А мне нужно делать все остальное. Но я же не научно-исследовательский институт. А когда я ему про это говорю, он отвечает: у Института нет возможностей, государство не обеспечило новыми лабораториями.
Вот я был в Беларуси, в тамошней академии оргсинтеза – можно позавидовать. Они делают уже готовый продукт. Остается только делать клинические испытания. А наш институт ничего не может. У них нет финансовых возможностей организовать у себя полную проверку до начала клинических испытаний. Да, это дорого стоит. Но институт должен дать доказательства, что продукт работает. А у них даже вивария нет, чтобы на животных проверить. Поэтому за 20 лет независимой Латвии от института не получено ни одного готового продукта. А разговоров много. Поэтому и выполняют иностранные заказы.
– В Латвии можем появиться следующее поколение «милдроната»?
– Может, и мы над этим работаем.
– Думаете привлекать к разработке партнеров?
– Это есть в наших планах. Мы уже с Россией подписали контракт, с одним институтом. И мы очень серьезно работаем в этом плане. Но это длительный процесс, на разработку может уйти несколько лет. И мы вкладываем в это большие деньги.
– Вобщем, на дивиденды в ближайшее время денег не будет?
– Нет, почему? Наоборот. У нас же прибыль есть. Я думаю, какую-то часть прибыли в виде дивидендов можно акционерам платить. Однако, это зависит от решения собрания акционеров. Как председатель Совета акционеров я размышляю о возможности начать выплаты в следующем году.
– Как Olainfarm, около 10% от прибыли?
– Да, что-то около того, начнем платить.
– Когда бывший глава Grindeks Янис Романовскис год назад ушел с предприятия, ходили слухи, что акционеры не были довольны достигнутыми при нем результатами. Такое было?
– Да, было.
– Он не справлялся с работой, и не обеспечивал тот рост, который вы хотели?
– Да, совершенно верно. Поэтому я даже удивлен, что его снова взяли на работу в большую организацию.
