С одной стороны, биржевые компании из бывшего «свободного» списка – это почти всегда те, кто оказался на бирже случайно, и о своей рыночной капитализации практически не думающие. За редкими исключениями. То есть эти фишки – явно не выбор трейдера номер один, и даже вряд ли выбор номер одиннадцать. Поэтому после предложения руководства Naudaslietas писать и о них – некоторое время думал. С другой стороны, иногда бывает по-человечески любопытно, что там за игроки такие, чем живут. Тем более, что некоторые из них стараются регулярно выплачивать дивиденды (как Kurzemes CMAS и Siguldas CMAS), а другие иногда «выстреливают» – и становятся не менее торгуемыми, чем иные компании официального списка (как Latvijas Tilti, тоже платившие дивиденды). В общем, первым блином стал завод VEF Radiotehnika RRR.

Если верить председателю правления AO VEF Radiotehnika RRR Эдуарду Малееву, уже в этом году будет заключен контракт с крупной российской торговой сетью Media Markt, на поставку латвийской акустики, что может увеличить объем всего заводского производства в 2-3 раза. «Если бы я видел, что тут бизнес бесперспективный – я бы его продал.» – говорит Малеев. Его цель – за несколько лет увеличить продажи с нынешних примерно 600 тысяч латов  до 3 миллионов латов  в год.

Впечатления от экскурсии

«Ты не был на Radiotehnika? Стоит посмотреть – там как в советское время!» – когда услышал несколько таких напутствий от разных людей, стало интересно. О «советскости» – действительно, в вестибюле высотки, где сидит заводская администрация и частные арендаторы, ремонта, похоже, не было с тех самых времен. Как говорит сам Малеев, были инвесторы, предлагавшие это здания выкупить – чтобы снести, и построить на его месте новое.

Впечатление от цехов – как от огромного завода, и первая мысль – это сколько стоит его отапливать зимой. Хотя, если смотреть на объем производства – около полумиллиона латов – речь скорее об уровне мастерской. Работники, услышав про площади, смеются: «У нас как в квартире, если есть площади – мы постепенно расползаемся, и в итоге все занято. Хотя, приезжал к нам один партнер, и тоже говорил, что на западе на таких площадях давно не работают: там все делается чуть ли не на коленке.»

Во время экскурсии по заводу, перед тем, как зайти в конкретный цех, мне говорят либо – «А вот тут интересно», и это означает, что внутри стоит новое оборудование, купленное в том числе и на еврофонды, либо – «ой, тут только не пугайтесь», и это значит, что внутри ничего новее 25-30-летней техники нет. В некоторых цехах старые станки еще работают, в других – стоят компактно в ряд, вдруг еще пригодятся, или на запчасти. Новой техники – порядка нескольких десяткой единиц.

Кадры на производстве – чаще в возрасте. Типичный случай, когда человек называет дату своего прихода на завод, и она оказывается «старше» года моего рождения. Людям хорошо если за 50, а часто и за 60. Молодежи видел немного. «Сколько у нас получают? – говорит экскурсовод про работников цеха с новыми станками (делают корпуса для акустики). Если заказов много, то и 500 на бумаге, если работы меньше, то около 300 латов». С работой как где: в одних цехах работа идет каждый день в две смены – и не успевают, а где-то – например, вручную наматывать медь на динамики – работниц, в основном женщин, приглашают хорошо если раз в месяц. Оплата, понятно, сдельная.

Разговор с рабочими: «А кризис, по вашим ощущениям, уже позади – рост есть? – Прошлый год был очень трудный. И позапрошлый. Пока не то чтобы лучше было.» Правда, рабочих то и дело подгоняют: итальянский субподряд пора отравлять (оборот на 400 тысяч латов в год), а тут, говорят, еще чешский заказчик заказал полтора десятка образцов продукции. Если качество устроит – заказов, по словам моих сопровождающих, может быть, как от итальянцев.

Что действительно впечатляет – изолированные акустические комнаты, о которых пишет каждый, кто тут был с экскурсией. В одной комнате любой звук много раз отражается от мраморной поверхности, в итоге обычный хлопок руками «звучит» около 5 секунд. В другой, наоборот, звук «гаснет» так, что если человек в двух метрах от тебя будет говорить в сторону от тебя – звук будет еле-еле, ватный, будто издалека. Хранитель всего этого – конструктор Дзинтарс Ласис – в том числе и испытывает в этих комнатах акустику. На компьютерах – непонятные графики. Конструктор  – вот тут хорошо, а тут кривую надо приподнять. Говорят, он на заводе тоже был с тех времен, когда нас, условно тридцатилетних, еще не было нигде.

В общем, завод — производит впечатление. Впечатление двоякое. Жизнь тут теплится явно не та ту мощность, на которую это все когда-то проектировалось. Где-то она бурлит, а где-то время остановилось. Малеев говорит, в этом надо видеть перспективу: пойдут заказы – будет что обживать. С ним мы побеседовали уже после «обхода территории».

Кризис поставил подножку, но теперь можем взлететь

– Год назад вы говорили, что скоро можно будет сказать о начале возрождения Radiotehnika. Ваши работники в цехах возрождения не особо чувствуют…

– Человек всегда предполагает, а Бог располагает, корректирует нас. Год назад мы очень активно работали, и предполагали, что сможем быстро запустить новый продукт. У нас ведь договор с Латвийским агентством развития, на исследования нового продукта на 600 тысяч латов. И после этого этот продукт – шикарный! – давал бы нам отличную добавочную стоимость, и при этом стоит в разы дешевле европейского аналога. В разы! Но удивительная вещь: по идее, ипотечный банк должен работать в паре с агентством развития, так как это все государственные структуры. Мы бы тогда уже закончили этот проект. Но они нам кредит не дали. А шведский банк, с которым мы сотрудничаем – SEB – тоже не продлил кредитную линию, видя наше не очень хорошее положение. В итоге мы получили этот новый продукт, но позднее, чем рассчитывали.

Более того, у нас сейчас (показывает документы) есть контракт с крупной торговой сетью – Media Markt, подразделением крупнейшей в Европе сети электроники — Saturn. И эта российская сеть подписывает с нами договор. Вторая сеть – на Украине – тоже подписывает контракт. Мы в этом году выходим на действительно большие объемы, сейчас это в работе, договора планируем подписать в течение месяца. Сколько это может дать по продажам? Я думаю, не меньше миллиона латов в год. То есть если мы на 600 тысяч латов продукции делали, то в этом году сделаем и реализуем на 1,2 миллиона – минимум. А то и втрое вырастем!

– При этом за весь прошлый год именно вы в России продали продукции на 14 тысяч латов – мизер…

– Когда я купил этот завод, тут надо было все выбросить на помойку. Я только сейчас, 10 лет спустя, понял, что покупал я практически только цеха и землю. Пришлось полностью перевооружить производство, на старом выпускать современную продукцию было невозможно. А когда мы перевооружились, наступил финансовый кризис. И все. Иначе у нас уже были бы пару лет процветания. Мы были на низком старте, но в кризис подножку поставили банк, забрав оборотные средства. Убежали арендаторы. Раньше они были, и это помогало заводу, производство за их счет могло практически не платить коммунальные платежи. Этот экономический кризис, спад в недвижимости, да везде – это все ударило.

– А что за чехи, которые дали пробный заказ на 15 образцов техники?

– Это субподряд, а это не является нашим главным направлением работы. Это мы работаем на дядю. Да, сейчас у нас есть такие заказы, и они будут идти до тех пор, пока у нас нет больших оборотов по собственной акустике. Но как только у нас будут на нее запросы, мы эти подряды делать просто физически не сможем.

– Будете отказываться от итальянцев, которые дают вам 420 тысят годового  оборота?

– Да, со временем будем. Такие заказы – от плохой жизни

– А какая там маржа?

– Процентов десять – это хорошо. Выжимают. На собственной продукции делаем 25-40% – другой уровень.

Лишнюю недвижимость – продам

– Кстати, в 2001 году у вас был оборот такой же, как в 2010-м – порядка миллиона с небольшим. По финансовым показателям вы там же, где и были.

– Десять лет назад я имел старый завод, старую продукцию, старое оборудование. Чтобы перевооружиться и отремонтироваться – на это 5 лет ушло. Потом 2 года кризиса. И только сейчас мы можем развиваться. Если бы я видел, что тут бизнес бесперспективный – я бы его продал. У меня такой возраст, что тут непонятно зачем не сидят, а ходят в тапочках по Майами. У меня друг там живет, говорит: опусти планку, продай, и ходи тут в тапочках. Но я хочу это дело довести до конца. Я вижу, что тут есть перспектива. И она будет реализована. Всю лишнюю недвижимость тоже выставлю на продажу, и деньги вложу в оборотные средства. Тогда Радиотехника останется легкая, чтобы методично работать. А там и контракты подтянутся, и вы свободны, чтобы летать.

– Когда думаете продать лишнюю недвижимость?

– Думаю, в следующем году мы этот вопрос закроем: та недвижимость, что еще осталась – ее нужно немного придержать, чтобы подросла в цене, и акционерке больше досталось. Думаю, еще где-то миллион латов за нее мы получим.

– При этом у вас огромные цеха. Более компактно не думали работать?

– Если считать «Радиотехнику» мастерской – площадей замного. Если считать «Радиотехнику» заводом, который способен подписать договор с тем же Media Markt, то это площади только-только. А если еще другие сети добавятся… Тогда нам будет даже тесно. И тот, кто к нам приезжает, должен видеть этот потенциал. Чтобы большой контракт выполнить, чтобы все это поставить на поток, нужно иметь эти линии. И они у нас стоят в ожидании больших заказов.

Кроме того, мы этим держим людей – если они уедут или на база уйдут, мы их не вернем. Самое страшное – потерять костяк, иначе можно закрываться. Акустику не могут делать люди без опыта, иначе она звучать не будет – будет дребезжать. Мне выгодней было бы много чего тут закрыть. Но если я сейчас закрою, а потом свистну – все будут кто на базаре, кто на огороде, кто в Ирландии.

Раз в неделю уже не работаем

– Год назад вы говорили, что люди на производстве работают один день в неделю, когда есть заказы — и получают минималку. Сейчас так же?

– Сегодня уже не так. У нас постоянно работают люди, правда, маленьким количеством, далее будет набирать штат. Сегодня мы уже даже отстаем: у нас заказов больше, чем людей.

– Те, кто делают динамики, говорят, приходят на работу раз в месяц…

– С динамиками – да. Дело в том, что они обходятся дороже тех, которые мы покупаем. Поэтому мы в акустике ставим пару наших основных динамиков для хорошего звука. А для низких частот пищалку покупаем на стороне.

– У кого покупаете?

– У европейских отраслевиков. Они это делают в Китае, нам продают. Серьезные европейские фирмы, разрабатывают сами, а мартышкин труд отдают в Китай. Это их разработка, и за качество они отвечают. Поэтому это продукция, разработанная в Европе, но произведенная в Китае.

– Сами не думали работать так же: тут держать центр компетенции, а мартышким труд – в Китай?

– Отдельные комплектующие, которые не влияют на звук, мы тоже заказываем в Китае. Но мембраны, подвижную систему – то, что дает звук – делаем сами. Почему мы берем пищалку у европейцев – они, получая партию из Китая, проводят испытания. И именно они в итоге отвечают за качество. Сегодня у нас с конвейера сошла акустика – она тут же идет в ту лабораторию, в акустическую камеру. И проверяется, как она звучит. Если нормально – разрешаем продолжать производство. Если есть какие-то неполадки – продукт за пределы завода не выйдет. Если бы этот продукт мы получали из Китая – пришлось бы и его пропускать через лабораторию, а если что-то не так – возвращать обратно в Китай? С их сроками транспортировки? Мы такое не потянем. Это все же не стол сделать.

Биржу любим и уважаем

– С биржи уходить не собираетесь?

– Нет, биржу мы любим и уважаем. И очень надеемся, что на бирже мы будем котироваться более успешно, как только пойдут большие заказы. Сегодня у нас есть перспектива, к сожалению, пока нереализованная.

– Вам биржа нужна для чего?

– На перспективу – и для привлечения финансирования. Мы биржевой инструмент будем использовать в своей деятельности. Если мы придем к необходимости инвестиционной программы, почему нет. Мы ведь и рост наметили, и продукция будет новая. Сейчас нам никто ничего не дает, потому что мы плохо выглядим. Как только дела у нас пойдут, и на бирже мы будем расти – тогда это вариант…

– А чего вы на SEB обижаетесь, если финансовая устойчивость у вас плохая: кредиторы превышают собственный капитал…

— Сегодня мое мнение о SEB поменялось в лучшую сторону – обязательно напишите: они сдержали наши аппетиты, и не дали нарастить неприятного веса, за который пришлось бы платить. В итоге мы выкручиваешься. А это дорогого стоит. Когда тебе есть не дают, ты худеешь, становишься симпатичным, стройным. Здоровье поправляется, и ты готов решать задачи. А когда тебе в жирные годы говорили «бери еще» — ты брал еще, и у тебя отовсюду торчало… И думали, что всегда так будет.

— Что такого сделали для похудания?

– Сократили людей до минимума. Затраты в целом тоже сократили. И третье – научились разрабатывать новые изделия по-другому. Вот раньше я технолога держал вне зависимости от того, нужен он или нет. В штатном расписании был технолог, и я ему платил 400-500 латов. Сейчас у меня для него есть вопросы и задачи. Он приходит на неделю, решает задачи, и уходит.

– Сколько лет этому технологу, который готов так работать?

– Около 50 где-то. У нас производство сохранилось благодаря тому, что наш коллектив постарел. Ему много денег не надо. Иначе бы все давно разбежались в Ирландию. Но мы с Техническим университетом уже подписали договор, с июня студенты начинают проходить у нас практику. И мы к этим пенсионерам начнем набирать только молодых, чтобы они набирались знаний и уровня понимания акустики.

Эти люди, которые тут работают сейчас – это костяк, они сохраняют технологию. А те, кого мы примем – молодежь, и это будущее завода. Кстати, в том же сбыте у нас все – молодые: все моложе тридцати. Это ведь пятерка нападения: тут пожилых быть не может.

Хочу ходить в тапочках по Майами

– Я, честно говоря, немного поспешил с этим интервью – подытоживая, говорит Малеев. — нужно было встретиться немного позже, когда уже будут реальные успехи и результаты. А пока все только в планах.  Вы правы во всем насчет кадров – правы. Но давайте встретимся через некоторое время. Если бы я не видел здесь перспективы – продал бы.

– Хотите довести дело до конца и уехать отдыхать, или от управления в любом случае отходить не собираетесь?

– Сказать, что мне особенно хочется этим заниматься всю жизнь – не сказал бы. Но мне, как бизнесмену, невыгодно бросать это дело. Сейчас все это стоит лимонад. Моя мечта – еще год-два, но не больше трех.

– Каких показателей хотите достичь?

– Хотел бы оборот в 10 миллионов и прибыль в миллион. Но это мои мечты. Если смотреть реалистично – 3 миллиона оборота, уверен, получить можно.

– Вы всегда говорили, что конструкторы завода разрабатывают свои модели сами. А тут вдруг подписали в конце прошлого года договор с россиянами, на совместную разработку ваших новых продуктов…

– Да, российские разработчики дали нам хороший вариант акустики. Контрапертура. Очень интересная тема, хотя и не панацея. Россияне действительно уже приезжали на наш завод, все посмотрели. Думаю, сработаемся. А может, со временем кого-то и сюда переманим.