Некоторые трейдеры считают: если у Grindeks в 2014 году – резкое падение оборота и убытки, то и у работающего на тех же восточных рынках Olainfarm стоит ждать серьезных проблем. С этим не согласен член правления OLF Салвис Лапиньш – и в интервью Naudaslietas объясняет, почему.
«В России действительно хороший рост»
– План Olainfarm на 2015-й год – показать консолидированный оборот в 100 миллионов евро, то есть вырасти всего на 6% (в 2014-м оборот достиг 94 млн евро).
Да, пока это рабочий вариант плана.
– При этом, если смотреть оперативные результаты консолидированных продаж OLF в первом квартале, они выросли на 18%, до 27,65 млн евро. Это какой-то технический скачок из-за крупных разовых отгрузок товара, или действительно на Востоке у вас все идет в целом намного лучше, чем вы думали?
В основном это натуральный рост, на рынках дела действительно идут хорошо. Плюс разовый эффект – «выстрелила» Всемирная организация здравоохранения с увеличенным заказом.
– При этом с ваших основных рынков – России, Украины, Беларуси – хороших экономических новостей не видно. Чем на таком фоне объясняется ваше «дела идут хорошо»?
Во-первых, важный фактор: мы в Россию продаем продукцию партнерам за рубли. С одной стороны, мы берем на себе определенные валютные риски, которые, к сожалению, реализовались в последнем квартале 2014 года. Но зато федеральные оптовики с нашими продуктами работают гораздо более охотно, чем если бы мы торговали с ними в евро. Второй момент: наши маркетинговые партнеры в России продолжают заходить во все меньшие по числу жителей города. То есть, покрытие рынка тоже увеличивается – сейчас осваиваются города размером с Ригу, с населением меньше миллиона человек.
Хотя, все же есть и один технический нюанс: когда с курсом российского рубля в конце прошлого года было совсем все плохо, наш так называемый «внутренний курс» для расчета с партнерами был 57 рублей за евро, а на рынке евро тогда штурмовал отметку в 90 рублей. Поэтому мы в декабре не то чтобы искусственно сдерживали отгрузки товара, но… мы оценивали данные о вторичных продажах в аптеках, и продавали оптовикам ровно столько, чтобы не было дефектуры. А после нового года, когда ситуация более-менее стабилизировалась, наша система поставок снова заработала в прежнем темпе.
Поэтому в феврале у нас заметен сумасшедший рост в России [на 114% по неконсолидированным продажам]. То есть, свой технический момент у такого роста в первом квартале все же тоже присутствовал, – может, в пределах миллиона евро дополнительного сейла. Но и естественный рост тоже был очень хорошим.
Гипотеза об убытках Grindeks
– Как сильно за год подорожали для россиян лекарства Olainfarm, с учетом подорожавшего евро?
Сейчас трудно сказать точно, но точно больше чем на 10%.
– Насколько этот спрос в России эластичен по цене?
В нашем случае он достаточно не эластичен, потому что у нас 90% лекарств – рецептурные. А они наименее реагируют на изменения цен. Если человек пошел ко врачу, значит, у него уже что-то серьезно со здоровьем, и если врач что-то конкретное ему выписал – подорожание на 10-15% там для клиента не критично. В первую очередь спрос после роста цен обычно снижается на БАДы [биологически активные добавки], потом – на безрецептурные лекарства, и только потом – на рецептурные.
– Когда инвесторы смотрят на переживающий кризис Grindeks, они с опаской оглядываются и на пока благополучный Olainfarm: мол, обе компании работают на одних и тех же рынках, значит, если у одной идет спад продаж и убытки, то и у второй стоит ждать проблем.
Я бы не стал нас так сравнивать. Не исключаю, что у коллег это может быть такая особенность из-за дочернего предприятия в России. И как-только у такой «дочки» есть масса продукции, завезенной и растаможенной в РФ, – там могут быть убытки из-за произошедших впоследствии валютных колебаний. У нас это выражается иначе – только через дебиторскую задолженность. В их случае падение рубля – это и дебиторы, и находящийся в России у их «дочки» товар. На уровне гипотезы: в этом может быть причина их убытков. Но лучше, конечно, спросить об этом их самих.
– В общем, из-за потерь у Grindeks потенциальных угроз для себя вы не видите.
Пока я все же допускаю, что у коллег, если они держат у «дочки» некий запас на несколько месяцев, из-за этого убытки могут быть несколько больше, чем у нас. И тогда это все объясняет. Ответ мы увидим по их результатам первого квартала, когда рубль снова вырос: если у них в первом квартале будет замечательный плюс по прибыли – значит дело было в этом.
Сколько реально заработать
– Цель OLF по обороту на 2015 год у вас указана, а план по прибыли – нет. Почему?
Официально мы об этом объявим на акционерном собрании. Конечно, у нас есть свои общие прикидки, но пока все же много неясных факторов, в том числе вопросы с валютами. Кроме того, есть неписаный закон фармрынка: мы оптовикам списываем половину убытков, которые они понесли в результате торговли нашими продуктами из-за валютных колебаний. Это так работает в России, Украине, Беларуси, Казахстане, и т д. Это тоже оставляет определенные риски открытыми, и прогнозировать валюты стран СНГ сложно. Россия, Украине – это одна тема. Белорусский рубль – тоже сейчас с проблемами.
При этом несколько лет подряд мы работали с нетто-прибылью на уровне 16-17% – при условии, что валюты больших скачков не делают. Поэтому, если год мы отрабатываем с оборотом в 100 миллионов, и нет больших потрясений с валютными курсами – в результате имеем те же 16-17% чистой маржи. То есть, на 16-17 миллионов можем ориентироваться, если не будет ничего экстраординарного. Ну а как что будет – увидим.
– За последние три года у вас значительно вырос оборот – с 75 до 94 млн евро. При этом прибыль после 2012 года, когда заработал 13,83 млн евро, скатилась до 12,66 млн в прошлом.
В 2012 году у нас были рекордные отгрузки на Украину, был рекордный сейл и прибыль в четвертом квартале. В 13-14 годах отличия по прибыли были небольшие, порядка одного миллиона. Потому что сразу в 2013-м повторить прежний успех было сложно, ну а в 2014-м мы только из-за валютных колебаний потеряли 4,5 миллиона евро. Хотя чисто по объему продаж заработать больше было очень реально. Надеюсь, в 2015 году мы заработаем больше 15 миллионов, если ничего не случится.
– Насколько ваш нынешний внутренний курс рубля к в евро [для рассчетов с партнерами в России] отличается от рыночного в около 60 рублей?
В первом квартале наш внутренний курс – 82 рубля за евро.
– То есть в первом квартале будет экстра-прибыль.
Сперва рост рубля будет показан не как валютная прибыль, а как рост продаж. А потом, в зависимости от колебаний рубля после факта продажи товара – появится либо как дополнительный валютный убыток, либо как валютная прибыль.
Аптеки покупаем, но без фанатизма
– О сети аптек Olainfarm. Правильно ли я понимаю, что все «точки» и мелкие сети, кто в Латвии хотел продаться, уже куплены вами, и новых желающих почти нет?
Немного иначе. Поначалу у нас была цель в аптечном бизнесе – быстро нарастить критическую массу, чтобы был смысл строить свою логистику, склад, учетную систему, оптовую торговлю. Поэтому аптеки на начальном этапе мы скупали довольно агрессивно, и цены на рынке в итоге подросли.
Если бы мы продолжали такую агрессивную скупку, у нас сейчас было бы порядка 70 аптек, а не 57. Но теперь мы смотрим на новые приобретения более внимательно и спокойно. Другого такого игрока, который бы активно скупал местные аптеки, на рынке нет, и продающиеся понемногу снижают цену. Если кто предлагает разумный уровень цены в регионе, который нас интересует – тех покупаем.
– Текущий оборот аптек OLF на уровне15 млн евро в год – тот уровень, с которым предполагается работать дальше?
Да, с аптеками – и в этом их отличие от того же купленного нами Silvanols, – сюрпризов быть не может. Там есть свой исторически сложившийся оборот, который можно повысить через рекламу и другие механизмы разве что на 10-15%. Это предел.
– При этом с момента, как заработала ваша сеть аптек, собственные неконсолидированные продажи OLF в Латвии резко выросли. В своих аптеках лучше продаются свои лекарства?
То что мы начали делать – начали выполнять функции оптовика. И это попадает в неконсолидированный отчет. Конечно, наши собственные лекарства Olainfarm тоже продаются в своих аптеках лучше, такой рост тоже есть. Но не на 40% в год.
Silvanols: вхождение в СНГ только началось
– Когда вы покупали Silvanols, его годовой оборот составлял 2,8 млн евро. Сейчас в первом квартале – 1.1 млн. Если экстраполировать, в 2015 году можно ожидать примерно 4.5 млн евро продаж. Это самое начало взрывного роста, середина, или там уже перешли к стабильному развитию?
Это явно самое начало быстрого роста. По сути, активное продвижение Silvanols на традиционных для нас рынках СНГ – актуально лишь последние полгода. В продажах появляются Казахстан, Грузия, Беларусь, первые продукты пошли в Россию. Относительно серьезные объемы там сейчас просматриваются только в Беларуси, остальные же рынки СНГ только-только начинаем осваивать.
По сути, пока весь рост продаж Silvanols обеспечил на своих традиционных рынках, которые уже были до нас. Причина – в процессе регистрации на новых рынках. Поскольку это БАДы, с регистрацией мы справляемся за полгода-год, а не за 2-3 года, как с обычными медикаментами. А регистрация – это только предпосылка для начала маркетинга. Внятные продажи начинаются только через 2-3 года. Сейчас мы на том этапе, когда первые регистрации закончены, и начинаются 2-3 года активного продвижения.
– 2 года назад ты говорил, что лет за 3-5 в случае с Silvanols реально вырасти до оборота в 14 млн евро. Актуально?
Ближе к 5 годам. За полных 2 года с момента покупки мы выросли процентов на 60. При этом там есть один ,большой контракт, над которым работа идет несколько лет – по Гонконгу, Сингапуру, Макао, Корее и Японии. Он все это время на финишной прямой. Все происходит, но настолько медленно…
– Так же, как у вас было во Вьетнаме.
Нет, там ничего не происходило вообще. Тут другой случай: мы видим, что процесс двигается, документы делаются, но никто на тех рынках никуда не спешит.
Скоро приедет турецкий аудитор…
– Как у OLF идут дела с регистрацией лекарств на крупных рынках – в Китае и Турции?
В Китае я не помню, чтобы мы заявляли…
– Года три назад г-н Малыгин говорил, что там идет процесс регистрации вашего флагмана – «нейромидина».
Да-да, было дело. Туда был отправлен файл на оценку… Китайцы сделали свои замечания, по ним шла и идет работа, но без фанатизма.
– По Турции вы год назад заявляли, что у вас там хороший представитель, который активно занимается вопросам регистрации.
В Турции своеобразное законодательство. Перед тем, как принимать файлы по лекарству, они проводят аудит самого производителя. Обычно компания подает заявку, и 3-4 года ждет, пока приедет турецкий аудитор. Он к нам приедет в следующем месяце. Зная, что нас в свое время уже проверяли американцы, австралийцы и европейцы, вряд ли мы окажемся плохи для Турции. И есть шанс, что этот вопрос аудита мы пройдем без задержек, в течение нескольких месяцев. Хорошая новость в том, что после аудита сама регистрация медикаментов в Турции происходит быстрее, чем в других странах.
Дивиденды через год. Наверное.
– О дивидендах. Каков в этом году настрой главного акционера, есть ли внутренние дискуссии?
Как мы и говорили в прошлом году, за 2013 и 2014 годы мы дивиденды не платим, а за 2015-й – да, снова платим 17,5% от прибыли, если ситуация не ухудшится. И конечно держим руку на пульсе, смотрим, как этот год сложится. Пока же заработанные средства нужны самим. Все же наша инвестиционная программа на сумму в 36 миллионов пока выполнена только на треть.
– На последнем вебинаре ты говорил, что идут переговоры о покупке какой-то компании. На какой стадии переговоры? Или это обычные ознакомительные обсуждения, которые, как ранее говорил Валерий Малыгин, у OLF идут регулярно?
Так и есть. Есть масса договоров о конфиденциальности, начинаем собственное изучение разных компаний, но до due dilligence еще нигде дело не дошло. Чаще всего уже на начальном этапе изучения всплывает что-то такое, что снижает наш аппетит к покупке. Но поиски продолжаются постоянно, раз в месяц появляется какая-то новая потенциальная цель.
– Эти потенциальные цели – с каким годовым оборотом, от и до?
От 5 до 30 миллионов евро.
– Среди них латвийские компании есть?
Нет, только зарубежные.
Сплит и SPO пока не актуальны
– Несколько лет назад руководство OLF обсуждало вариант сплита – разделить одну акцию на три. Идея больше не актуальна?
Не актуальна. Напомню, откуда взялась идея. В те годы мы достаточно стремительно росли на бирже, и на уровне порядка 5 латов за акцию были соображения, что при таком дальнейшем росте можно подумать о сплите. Тогда мы решили узнать мнение инвесторов, и начали дискуссию на биржевом вебинаре. После чего я получил много мейлов и других сообщений в том духе, что для 95% респондентов это не нужно. На разных инвесторских встречах мне тоже говорили: мол, когда акция OLF будет стоить 50 евро, тогда да. А пока не стоит.
– Насчет встреч c инвесторами – у Валерия Малыгина есть желание прождать кому-то серьезный пакет акций?
Нет, это просто постоянный интерес со стороны фондов, в том числе международных – к нам регулярно приезжают в гости. Например, LHV и SEB регулярно организуют посещения институционалов. LHV вообще поставило это на платформу инвест-туризма: примерно раз в квартал они собирают инвесторов из Европы и Америки, привозят их в Таллин или Вильнюс, там сажают в автобус, и возят по биржевым компаниям Балтии. Такой круиз. SEB же организует встречи с инвесторами тет-а-тет. Минимум раз в две неделю приезжают представители инвест-фондов – шведы, финны, американцы, немцы. Немало и моих контактов.
– SPO пока не актуально?
Если будет цель, покупка нами чего-нибудь. Если наших средств и банковского кредита будет недостаточно, а объект будет «вкусным» – тогда SPO или облигации могут быть актуальным вариантом. А сейчас большого смысла нет: прибыль в последние годы очень хорошая, а банки дают кредиты под настолько низкие ставки, которых я давно не видел.
Итого
– Резюме. Член правления OLF Лапиньш рассказывает, что в компании все замечательно,- а частный инвестор Лапиньш понемногу распродает свой пакет акций OLF. Почему?
То что я продал – это мизерная часть. У меня довольно много акций. Если были бы признаки паники или недоверия – давно продал бы все. Но такого, как видишь, не наблюдается.
