Очередное – второе по счету – трейдерское чаепитие состоялось в Старой Риге в эту среду. Так как главной темой на форумах являются перспективы RKB и скорое собрание акционеров, в этот раз на встречу пришел главный патриот этой фишки – Кимм. Разговоры как всегда – без модерирования, для сугубо собственного удовольствия, кому о чем было интересно.
Участники: Владис Спаре (Dragonfly), Гатис Пойшс, Kimm, Марис Дерумс (Mario), Сергей Павлов (HIM).
Владис, усаживаясь в кресло, юморит: — А все же лучший кофе – в кафе «Кафка», на Вальню. Там на первом этаже – книжный магазин, на втором – кафе. А книжный магазин – это kretīnu filtrs: до кофе доходят те, у кого мозги есть. (смех).
— Гатис, ты сказал, по тебе перспективными кажутся те же фишки, что и Кимму – тот же РКБ, например. Но в отличие от Кимма, ты считаешь, что эти перспективы не «выстрелят».
Гатис Пойшс: — Уже придя сюда, мы за первые 5 минут определились, что у нас снова несовпадение: Кимм начал сомневаться в РКБ, а я – наоборот, начинаю на него с интересом посматривать.
Кимм: — Я смотрю на рынок, на то, что там происходит – и мой оптимизм немного уменьшился. Но насчет того, что хорошие цифры по РКБ еще могут показаться в отчетности этого года – в этом я пока не разуверился.
Гатис Пойшс: — А для меня эти цифры ничего не значат. Кимм, я тебе честно скажу – я не верю в эту буровую платформу. Это для меня бешенный минус. Это самый рискованный вариант, который вообще может быть. Вот в данный момент есть две фишки, по которым стоит вопрос – кердык там, или не кердык? Это пароходка и РКБ. Причем по РКБ не потому что дела плохо идут, а потому что они пытаются откусить и съесть такой огромный кусок, с которым всякое может быть. И даже не обязательно по вине Мельника или РКБ. Просто так может сложиться. В конце-концов, она просто по дороге затонуть может (смеется).
Кимм: — Да ладно, там наверняка такие риски страхуются.
Гатис: — Да, и потом годами за это можно будет судиться.
— А годовой отчет-2011 вас не смутил? Годовой оборот отчасти благодаря платформе – уже 98,6 млн латов, а нетто-прибыли – 53 тысячи латов?
Кимм: — Там лучше смотреть прибыль до налогов и пр., брутто.
Гатис: — Меня это не смутило. Там все же какой-то позитив по брутто-показателям в целом виден. Но… Вот Кимм давно там сидит, и знает, как построен этот бизнес. Возьмем главного акционера – Remars Rīga. Половина территории всегда была сдана в аренду Ремарсу. Вся эта перевалка, перегрузка… Такое ощущение, что это Ремарс там зарабатывает, а РКБ получает вот столько (показывает жестами, смысл которых – мало. Кимм утвердительно кивает.) При этом Ремарс может свои издержки спокойно писать на завод. Далее – подпольные бригады, от 4 до 10 человек, штук 30 минимум, которые работают…
Владис Спаре, ироничным тоном: — В наркоторговле! (смех).
Гатис: Ne, nu beidz! Там полно таких историй (Кимм снова кивает). И я думаю, ничего там в этом плане не поменялось. По сути, по принципу – ничего. Это не то чтобы большой минус, но такой фактор, который стоит учитывать. Идем дальше: контракт на 5 военных кораблей. Вот ты как инвестор, открой заседание правительства, где они выделяли финансирование на эти суда. Там четко написано: прибыли с этого заказа не будет, по себестоимости строят… Ну, чего улыбаетесь, я не топлю Кимма, просто…
Владис Спаре, тоном доброго психотерапевта: — Все там будет в порядке!
Кимм: — Я тоже так думаю. По крайней мере, какие-то красивые цифры они покажут перед тем, как новое производство начнут развивать.
Гатис: — Никаких красивых цифр там не будет.
Кимм: — Откуда такая уверенность?
Гатис: — А зачем им это?
— Гатис, я не понял после всего сказанного, почему ты все же начинаешь поглядывать на РКБ с интересом?
Гатис, улыбается: — У меня большие надежды на то, что на собрании акционеров все эти ребята-миноритарии наконец-то встретятся, разочаруются, и кто-то станет тем первым, который начнет свой пакет распродавать! И тогда мы с Владисом эти бумаги будем собирать! (общий смех). На это у меня вся надежда!
Владис: — Вы все про цифры говорите, но я это по-другому воспринимаю. Какие бы цифры кто и где не показывал, существуют рыночные циклы, когда все идет вверх или вниз. Мы уже пережили несколько таких циклов, кстати. Вспомните 1998 год. И единственное, что может помешать дождаться позитивного цикла – это если предприятие, которое мы купили, банкротирует. Но если мы говорим о тех, кто выживет, то с нынешних уровней при наступлении позитивного рыночного цикла они так и так все вырастут, без вариантов. С хорошими показателями или не очень – не так важно. И тот же РКБ как минимум вырастет втрое к 2015-2017 году, если будет обще-рыночный бычий цикл. Вот просто запомните эти мои слова: втрое — к 2015-2017 году.
— Владис, тем не менее, ты по нынешним ценам – 53-56 сантимов – не покупаешь…
Владис: — По РКБ я видел мультипликатор, когда еще писал Кимму о стратегии, которая мне очень близка – «собирание г***на»… (Кимм и Гатис смеются, Кимм отмечает: Ну, к этой стратегии у всех большая любовь!). В таких случаях даже не нужно ставить стоп-лосы, потому что покупается то, что находится так низко, что дальше вниз только бездна. При ловле «дохлой рыбы» можно и без стоп-лосов.
Другая история – тренд-трейдинг: когда все начинает зашкаливать вверх, очень здорово можно неудачно войти и попасть на коррекцию, и тут без стопов нельзя. Так что методики разные. Например, самый простой повод уйти – если цена два дня закрылась ниже уровня SMA-50. Значит тренд может пойти вниз. Но Кимму это не так актуально, если он закупал по 25-30 сантимов…
Кимм: — Дешевле. У меня в среднем пакет был собран по 19 сантимов.
Владис: — Тогда единственное, что можно было сделать лучше, чем ты сделал – когда цена в декабре подскочила к 90 сантимам за акцию, немного слить на этом уровне. Где-то треть позиции продать, например.
Кимм: — Вот как раз тогда я был очень уверен, что цена пойдет еще выше, к лату и далее.
Владис: — В таких аномальных ситуациях есть смысл – я обычно так делаю – где-то 20-30% своей позиции продавать, и дальше смотреть, что будет. Но, в любом случае, сейчас эта акция держится довольно сильно.
Гатис: — Она держится потому, что Кимм ничего не продает.
Владис: — Насчет перспектив отдельной акции… Это как у коммунистов было: сперва они ждали мировой революции – то есть общего тренда. Но после октября решили, что все можно строить и в отдельно взятой стране. И мы видели, что из этого вышло. Так вот, сейчас в нашем контексте общая мировая ситуация такая: американский рынок идет вверх. Это просто факт. А ожидания и вопросы о том, как долго он еще будет расти, и когда начнется падение – это как регулярные предложения начать шортить Apple: сколько бы он ни рос, всегда найдется кто-то, кто будет прогнозировать падение сегодня, или ну завтра точно.
— При растущем тренде в Америке у нас все равно уже месяц как медленное сползание, корреляции нет…
Кимм: — Вот, меня это тоже смущает. Нужно, чтобы у нас была хоть небольшая доля этого оптимизма американских рынков…
Владис: — Я с 96 года на рынке, и могу сказать: самые красивые тренды – грузинского типа, когда графики идут вверх и вниз так, что ты весь этот график можешь проткнуть одним шампуром, как шашлык. А теперь посмотрите на Америку: когда вы видели такой четкий тренд, почти совсем без коррекций, как с декабря. И он идет дальше сейчас. Почти вообще без коррекций.
Кимм: — Но там по Доу до 14 тысяч пунктов (докризисный максимум 2008 года, — С.П.) осталось очень мало, сейчас 13 с небольшим тысяч. И у меня есть ощущения, что где-то в мае весь этот красивый тренд может закончиться. А я привык доверять своим ощущения.
Владис: — у меня такие ощущения были, когда я только начинал спекулировать. Но я от них избавился. Потому что эти ощущения – сейчас скажу очень важную вещь! – эти ощущения очень часто приводят к преждевременному уходу с рынка. Ведь что мешает взять большую прибыль? Только один фактор – когда ты берешь мелкую прибыль. Мелкая прибыль всегда стоит на дороге большой прибыли. И если тут начинаются ощущения…
Я помню 2003 год, начал рынок после долгой стагнации начал расти… А кто высидел до самого верха? Очень мало людей. Потому что существует это амбразурное мышление. Наши фантазии устроены очень хитро: есть танк, в котором мы едем, и есть эта амбразура.
Кимм: — Да это все понятно, я сам танкист… (общий смех).
Владис: — Это с нами со всеми происходит. И я тоже помню эти ощущения.
Кимм: — У меня есть сильные ощущения, что летом, ну или в мае, по этому танку могут сильно ударить.
Владис: Эти ощущения – часть психологического супа, в котором мы все варимся. И из-за этого супа очень многие люди, когда увидели, что акция Ditton поднялась с 16 до 32 сантимов, они сказали – О, это в моей жизни лучший тренд! Но дальше он не пойдет, потому что 100% уже есть.
То же самое было во время бума недвижимости. Спроси тогда людей – а рынок может упасть? Ответили бы: нет, разве что на 5% максимум. Это амбразура мышления. И у всех нас оно есть, включая меня. Единственное, что можно делать – принять и осознать это, и стараться от этого отходить. И то, что происходит в Америке – они могут пойти дальше, и выше уровня 14 тысяч по Доу.
— Возвращаясь к своему замечанию: мы с американским ростом как-то пока не коррелируем – так чего его сейчас учитывать…
Кимм: — Ну почему нет корреляции — это-то объяснить можно: не приходят деньги в фонды, и скандинавы здесь ничего не покупают. Мы тут пока играем между собой.
Владис: — Сейчас этот период – да, без корреляции. Но когда я только начинал спекулировать, вообще не было никакой корреляции. Помните, Америка бешено шла вверх, а у нас все лежало внизу. Потом в 2001 году в США обвалились доткомы – а у нас снова ничего не было. Все же с годами эта корреляция усиливалась, и в итоге диверсификация чисто по географическим регионам уже не особо и работает. Так что вопрос, когда наш рынок начнет коррелировать с мировыми тенденциями – это вопрос времени…
…Тут Владис резко переключается, произнося неожиданное: — Ну что с Ukio…
Комментарий: попробуйте с выражением прочитать вышенаписанную фразу, слегка потеряв последнюю букву «о». Пауза. Все молчат и внимательно смотрят на Владиса. Он добавляет: «Ну, купил это Ukio! Чисто скарабеевский подход!» Вздохи, улыбки.
Владис: — Объясню свою позицию. Я считаю, что сейчас вся банковская система в Балтии – наподобие швейцарского сыра: у всех есть дырки внутри, полученные во время кредитного бума. И в итоге появляется ситуация – что с этим всем делать. Почему у UKB появился минус в 50 миллионов…
Гатис: — Только 50? Владис, ты видел аудированный баланс?
Владис: — Йохайды, дай уже закончить!
Кимм: — Пусть закончит. Хотя мне тоже хотелось сказать, настолько мне там все наоборот видится.
Гатис, смеется: — Вот именно, настолько там все наоборот!
Владис: — Я не говорю, что это не рискованная сделка, боже упаси. Но я могу объяснить, почему я их купил. Начнем с минуса в 50 миллионов, которые они показали какой-то странной записью. Вот моя гипотеза – это не факт, а версия: аудиторы им сказали – ребята, все-таки нужно адекватно переоценить часть ваших проблемных кредитов, а то Банк Литвы не поймет. У вас там дырка. Там, как у всех других банков, есть куча кредитов, которые выдавались в лучшие годы под разные многоэтажные фантазии. И надзор просто сказал, что эти проблемы придется честно оценить и показать.
Насколько реальны эти минусы? Я считаю, что они реальные. Несмотря на то, что какая-то часть из них может вернуться. Но я думаю, что на этом моменте банк ставит точку в процессе переосмысления качества своих активов. Да, 50 миллионов в минусе – это плохая новость, но все балтийские банки, включая шведские, полны таких же историй.
Что тут положительного? Любую дыру можно закрыть двумя способами: либо уменьшая акционерный капитал, либо внося новый. Они видимо идут тем путем, что у главного акционера Романова есть достаточно денег для повышения капитала. И поскольку я покупаю UKB по очень низким ценам, меня такой подход только радует. Все остальное, что могу сказать: достаточность капитала там – более 14%, ликвидность – более 47%. В общем, если эти цифры не являются враньем…
Гатис, весело кивая остальным: — Во-во-во! Подошли к сути! (смех)
Владис: — Судя по ликвидности, им есть что продать, если к ним побегут так же, как в истории с паникой вокруг Swedbank. Но в любом случае, это рискованная сделка. Хотя, за риск я и получаю премию. И я прекрасно понимаю, что я не покупаю что-то такое надежное…
Вторая часть встречи — завтра.
