На прошлой неделе в Риге был Майкл Уэр — директор по корпоративным отношениям Vitol Group, и член совета Latvijas kugnieciba и Ventspils Nafta. И предложил дать интервью. Правда, в ходе беседы выяснилось, что подробно ответить на вопросы о деятельности VN и LSC г-н Уэр не в состоянии, и ответы – скорее из серии «все будет хорошо». Более того, в ходе интервью г-н Уэр и пресс-секретарь VN не раз давали понять, что вопросы о проблемах в бизнесе LSC (заранее согласованные) – слишком специфичны, и что лучше было бы поговорить про инвестиционную среду в Латвии.

— В декабре прошлого года вы говорили о возможном банкротстве Latvijas kugnieciba. Какова ситуация на данный момент?

— Она лучше. Есть прогресс. Если вы помните, в прошлом году мы провели акционерное собрание, так как, по-нашему мнению, компания не управлялась должным образом. Теперь у нас есть хорошие люди, которые управляют этим бизнесом. С очень большим опытом в шипинге. И им пришлось принимать в том числе и очень жесткие решения, по продаже двух только что построенных судов, по урезанию расходов, в том числе административных. Как акционеры, мы счастливы, что смогли привлечь этих очень опытных людей, которые способны принимать сложные, но правильные решения, чтобы сделать компанию устойчивой.

Шипинг – вообще жесткий рынок. И не только в Латвии, во всем мире так. Было построено слишком много судов. Когда на рынке шипинга был бум, все строили новые корабли. Это занимало 2-3 года. Потом корабли прибыли, их стало слишком много, и цена фрахта упала. В 2009 году, когда мировая экономика была на дне, судов было слишком много, а ставки слишком низки. Это было очень тяжелое время для всех судоходных компаний. Но сейчас хорошая новость в том, что наша новая команда принимает правильные решения, чтобы включить долгосрочное… даже не выживание, а рост компании.

— Вы действительно полагали, что банкротство LSC возможно, или скорее хотели попугать общество и правительство?

— Думаю, там действительно были проблемы из-за недостатка фокуса и диверсификации на слишком многие направлениях. Если ты – судоходная компания, ты должен быть хорош именно в этом, а не в чем-то еще. Эта диверсификация – она была связана со слишком большими тратами… В долгосрочной перспективе эта ситуация не была устойчивой.

— Каков был риски банкротства в декабре – это 50 на 50, или 20 на 80, как сравнить ситуацию тогда и сейчас?

— Сейчас ситуация лучше. Было ли в декабре ситуация банкротства? Технически – нет. Развивалась ли ситуация в этом направлении? Да. Заняло бы это неделю, две недели, месяц, полгода? Не знаю. Но тренд был ясен… Поэтому было необходимо наше вмешательство, должный менеджмент, фокус, правильные решения. Хорошие новости, что у компании сейчас 20 кораблей – только что получили еще одно судно, в конце июля придет еще одно. По 17 судам контракты об аренде будут заключены заново в течение этого года. И ставки фрахта на рынке сейчас выглядят получше. Так что возможности для получения более высоких ставок – есть, и надо искать микс между сдачей судов в долгосрочную аренду и сдачей на короткий срок. Наши люди делают это в Vitol каждый день, у нас ведь 200 судов. Мы понимаем в шипинге.

Так что с точки зрения VN, у нас хороший прогресс на терминале, обороты растут, мы счастливы с тем что там происходит. С LSC мы не были счастливы в прошлом году, но сейчас можно говорить о прогрессе.

— Какие прогнозы по LSC – в этом году компания выйдет на прибыль, или будет лишь сокращать убытки?

— Как инвесторы, мы надеемся, что там будут прибыли, так быстро, как это будет возможно. В первом квартале мы уже видели снижение убытков. Это зависит… Кто знает, какие будут ставки на рынке, когда закончатся договора по аренде 17 судов. Но этого не знает никто.

— Насколько различаются нынешние рыночные цены фрахта от тех цен, которые LSC получала согласно заключенным ранее долгосрочным контрактам об аренде?

— У меня нет этих цифр… Но в этом году ставки выглядят лучше, чем в прошлом. Это значит рост дохода. И краткосрочно рынок выглядит лучше. Мы надеемся, и это реалистичные ожидания, что будущие контракты будут лучше прежних.

— Если мы говорим о мнении трейдеров о LSC, то тут упоминаются две главные проблемы: низкие цены, по которым суда сдавались в аренду, и неудачная для пароходства покупка активов у Ventspils Nafta, в 2008 году и по высоким ценам. Думаете, это была хорошая сделка для LSC?

— Честно говоря, у меня нет мнения. На тот момент это была легитимная бизнес-сделка, но потом вы всегда можете смотреть на сделку задним числом, и говорить о том, была ли цена высока или низка… Но я верю, что бизнес должен фокусироваться на том, в чем ты разбираешься. Шипинговая компания должна заниматься шипингом, и я не думаю, что для нее стратегия диверсификации является стратегически верным направлением. Но правильно это или нет, это свершилось, и теперь это история.

— Теперь администратор LSC Investment хочет аннулировать ту сделку по покупке активов VN, и получить деньги обратно. Что вы об этом думаете?

— Честно говоря… (обращается к пресс-секретарю VN и LSC Элине Добулане) Вы помните детали?..

Пресс-секретарь: – Я бы предложила вернуться к главной теме интервью, и это Vitol. Читатель не будет способен понять, что за сделка, и что за транзакция, если вы не в курсе деталей.

М.У: — Мы акционеры VN. Мы инвестируем во всем мире, в разные страны. Это сделки на миллиард долларов. Что важно: бизнес-пресса больше пишет о том, что мы делаем для улучшения бизнес-среды и бизнес-климата в Латвии… И мы публично заявляли, что нам нужен лучший климат для комфортного инвестирования.

— Каковы ваши планы относительно LSC Invetsment, что собираетесь делать с активами, в том числе с недвижимостью?

— Честно говоря, я не знаю деталей, чтобы дать серьезный ответ.

— Какой вопрос я могу вам задать, чтобы получить конкретный ответ? Если вы не знаете ни об активах, ни о ставках в шипинге…

— Если вы хотите говорить о LSC, вам нужно встретиться с Полом Томасом. Он глава пароходства. Он принимает решения. Я не говорю ему, что делать.

— Так о чем можете рассказать вы?

— О амбициях Vitol в Латвии, о том, является ли наш интерес долгосрочным, каково ваше видение рынка энергоресурсов, каковы отличия бизнес-среды в Латвии от других стран.

— Хорошо, расскажите об амбициях Vitol в Латвии.

— О’кей. В 2006 году мы сделали первые инвестиции, и в следующие 5 лет мы инвестировали около 300 миллионов долларов. Мы один из крупнейших инвесторов в Латвию. Если вопрос в том, будем ли мы инвестировать больше, ищем ли мы новые бизнес-направления, построим ли НПЗ или что-то еще – ответ нет. Сейчас мы хотим убедиться, что уже сделанные инвестиции генерируют нормальный доход. В то же время мы смотрим на разные возможности глобально. В мире никогда не было столько возможностей инвестировать в рынки энергетики…

— Какова ситуация с буферной нефтью, которую вы хотели откачать из трубопровода LatRosTrans, и продать?

— В начале августа будет суд, и он решит.

— Если решение будет благоприятным для VN, как вы считаете правильным потратить эти деньги (о разным оценкам, 50-100 млн долларов) – в развитие, или в дивиденды?

— Называют разные суммы, зависит от цен на нефть. Но главное, мы хотим сохранить трубопровод работающим, нет смысла делать из него музей. Нужно тратиться на ремонт и поддержку. Наше мнение: это наша нефть. И главное: труба должна использоваться, как труба, и генерировать деньги для LatRosTrans. На данный момент этого не происходит, и это де факто простаивающий актив. Нам еще предстоит подумать, как наилучшим образом использовать этот трубопровод.

— Так куда считаете лучше направить деньги вырученные деньги?

— Думаю, оба варианта могут быть. Инвесторы будут ждать дивиденды, и есть проекты, в которых есть что делать в рамках группы VN…

— Каковы сейчас отношения с синдикатом банков, которые финансировали программу строительства новых судов LSC. В декабре с банками были проблемы, так как показатели LSC, в том числе по EBITDA, упали ниже уровня, о котором была договоренность с банками.

— Извините, я будут опять скучен: это специфичный вопрос, он скорее к руководству компании. Мое понимание довольно общее: в ситуации есть прогресс, переговоры все еще идут. А почему вы не спросите об этом у LSC? Сходите к ним на интервью.

— Мы пытались. Но LSC и VN  – не самые дружественные компании в этом плане…

— Вы должны встретиться с ними, серьезно.

— Последний раз мы пытались договориться о встрече 4 месяца назад, но возможноти так и не нашлось.

(В разговор снова вступает пресс-секретарь: она сообщает, что звонков и писем она от меня не получала с января (не соответствует действительности). Далее г-жа Добулане снова предлагает вернуться к вопросу о бизнес среде в Латвии. Выслушал мой ответ – что в моих заранее согласованных с ней вопросах не было ничего о бизнес-среде, пресс-секретарь признает, что вопросы она видела, но они ей кажутся слишком конкретными.)

— Говорить о бизнес-среде не так интересно, лучше о более конкретных проблемах.

М.У. (смотрит список вопросов): — Тогда вот вопрос о продаже двух газовых танкеров по 52 млн . Отлично. Планируем ли продавать еще? Я не знаю о таких планах. То что мы пытаемся сделать – снизить средний возраст судов к отметке в 5 лет. И руководство сделает все, чтобы этот бизнес стал устойчивым.

Далее, вопрос, когда прекратится снижение стоимости активов пароходства. Ну, посмотрим с  точки зрения бизнесмена: рынок ценных бумаг – это всего лишь шум, и цена акций будет зависеть от того, насколько сильным будет бизнес. Так что вам нужно решить – покупаете ли вы ту стратегию развития, о которой я рассказываю. Считаете ли вы, что руководство делает правильные вещи. Это будет ваше суждение. Мое мнение: да, новое правление принимает правильные решения. Потому что клиенты хотят более молодой флот, более эффективный флот, который может конкурировать. Так что ценность LSC стабилизируется, когда рынок посмотрит на принимаемые решения, и скажет: да, я покупаю эту стратегию. И это скажется и на цене акций.

— Вас не интересует покупка 10% акций LSC, принадлежащих государству?

— Я думаю, нам комфортно с имеющимися  инвестициями. Ответ: нет. У нас 50 разных проектов, в которые мы можем инвестировать по всему миру.

— Но тут всегда была война между акционерами. Не проще купит чьи-то доли, и получить контроль?

— Как инвестор, мы теперь довольны. Тут мы достигли того, чего хотели, и нас это устраивает… Бизнес – сложная штука, и мы не хотим скупать акции лишь для того, чтобы предотвратить конфликты.

P.S. Автор благодарит пресс-службу VN-LSC за хорошую работу.